Я бежал довольно быстро, рысцой. Куда бежал, зачем бежал - пёс его знает. Просто бежал, видимо, по повелению судьбы, в кою я никогда не верил. Вид сего места был конечно призабавным. Ощущение было, что я бегу в розовых очках. Это не могло не заставить улыбнуться. Улыбка же расползлась кривой змейкой по усатой морде. Длинные лапы несли вперёд, разгребая прошлогоднюю подстилку из листьев, что высохли после мокрой весны уже давно. Остановиться меня заставил незнакомый запах. Я знал все запахи лаборатории и её окресностей, но этот был мне незнаком. Я уткнулся носом в землю как ищейка и начал жадно втягивать воздух, петлять и кружить, выискивая источник запаха. Мои труды привели меня к результату, а вернее к дуплу. Я хищно облизнул чёрные губы и начал стучать лапой по дереву, расцарапывать его, дабы выманить незнакомый мне доселе объект.

Я несколько опешил, когда буквально над ухом раздался рык, а после неожиданное "приветствие". Шугнувшись, сделал резко шаг назад, пришав уши к голове. Однако увидев небольшую волчью морду в дупле я рассмеялся. Забавно как рослый самец испугался небольшую самку. Медведей не боимся, слона готовы загрызть, а щенок заставил отпрыгнуть. Смех слился с кашлем. Старая рана. Лёгкие ни к чёрту. осознав, что никакой мнимой опасности ент, я внаглую засунул морду, вернее нос в дупло и лукаво улыбаясь протянул:
- Здрааасти. А чего это мы тут прячемся? - голос был хоть и скрипучим, противным, но настолько приторно-слащявым, лисьим, что собственные уши вяли.

Не то, чтобы я проникся любовью к щенку, но она мне чем-то нарвилась. Я не любил забияк, что прыгали с пеной у пасти, желая чтобы им повырывали молочные клыки, а вот пугливые, скромные меня чем-то притягивали. Сразу хотелось стать папочкой и прикрыть от всех неудач и опансостей своей спиной и клыками. И это у меня, у Скальпа, у того, кто был рождён в лаборатории и знать не знает что есть семья, мать и прочая лабуда, коей все крестятся. Я фыркнул, словно осуждая сам себя.
- Идиот ты, братец. - пробурчал я себе под нос, будучи недоволен своим же поведением, которого так и не изменил.
- Аккуратней. - уже спокойно произнёс я, сев напротив щенка. - Волк я. Скальпель звать. - несколько склонив голову набок, что смотрелось довольно глуповато и забавно, я вывесил язык набок, словно дурачась.
- А думать в наше время вредно... - проворчал я себе под нос, помня последствия всех тех, кто думал и их учесть. - Как саму звать? И почему ты здесь?

Когда молодая самочка спросила про людей я удивлённо растопырил уши по сторонам, словно пса ругали за то, что он напрудил на дорогущий ковёр. "Неужели она тоже была у них?" - с каким-то истинным любопытством вздумалось мне. Но увидел, как аврора неудачно "поохотилась" смешок вырвался из моей пасти. Не злостный, а наоборот, умилительный.
- да был. Хотя даже не просто был, родился, вырос, был воспитан. Есть неплохие особи. - спокойно и с какой-то ностальгией произнёс я, подойдя ближе к волчонку вновь. - А ты откуда про них знаешь? Ты тоже из лаборатории? - с опаской спросил я, зная, сколько тварей обитало и было взрощено в той самой лаборатории, моём доме. продержав небольшую паузу я добавил коротко: - есть хочешь?

- гордость ещё никого до добра не доводила. - сурово отрезал я на отказ буквально предложения пищи. Я настаивать не собирался. На нет и суда нет. Надо будет - попросят, а так - пусть голодает. Базразличие и заботливость пёс знает откуда взявшаяся во мне смешались, создавая едкую массу в мозгах. Вроде и хотелось помочь щенку, накормить, обогреть, приютить. Но с другой стороне я ловил себя на том, что я не папочка и мне должно быть плевать на эту маленькую тушку. тяжело вздохнув я задрал морду к небу.
- Неповезло. - тихо проговорил я. А мне почти повезло. Я был рад своему детству. А волчонка видать просто попала не в те лапы.
- Могу отвести в сухое, мягкое место, где возможно найти пищу и поймать даже тебе. Но захочешь ли ты ступить в прошлое? - с прищуреными глазами спросил я, предлая свою помощь. псоле краха лаборатории я считал руины буквально своим домом, зная каждый уголок и крысиную нору.

Я лишь криво улыбнулся, ехидно прищурив глаза. Интересно, волчонка догодалась куда я собираюсь её вести? обычно все отнекивались, боялись, да и чисто из принципа не хотели возвращаться в лабораторию, путсь даже уже и разрушеную.
- Ну тогда иди за мной. - бодро бросил я и развернувшись проворно пошёл вперёд. Шёл не особо быстро, так как лапы длинные, шаги широкие, а чтобы волчонок угнался и не потерялся приходила=ось сбавить темпы. Порой я оглядывался назад, проверяя не потерялась ли Аврора. Вести я собрался её в комнату отдыха. Что может быть лучше? Диваны, сухо, и тень и солнце, крысы водятся. Ну чем не рай для бродяг? Хвост пушистым маяком плавал по голизонтали мед задних лап, тело было немного сгорбившееся, а при хотьбе лопатки выделялись и возвышались над позвоночником.

=> Комната отдыха.

Лапы мягко перебирали густую почву. Глаза были странно отчужденными от этого места. В воздухе витал пряный/терпкий/притягательный аромат этого леса. Из-за деревьев, и солнца, которое освещало красную листву, на волчицу падал розоватый свет, моментально окрашивая её шерсть в этот цвет. Пасть была как всегда открыта, из неё лениво со слюнями на конце вывалился голубо-серый язык, ударяясь о подбородок Лавры, оставляя длинную/тонкую/блестящую/колыхающуюся нить слюней.  Глаза искали куда бы приземлить свой зад, а морда была подозрительно низко опущена. Дело в том, что бродили по земле некие легенды/сказки/рассказы/слухи об этом лесе. Мол здесь складывали кости отнюдь не самые хилые/трусливые/молодые/неопытные волки. Так что теперь синие глаза самки были распахнуты и она жадно облизывала почву своим шершавым языком, одновременно завтракая. Клацнув клыками и закрывая пасть, волчица подняла с земли камень и стала посасывать его, словно карамель/конфетку/леденец. Клыки только впиваясь в гладкую поверхность булыжника, тут же соскакивали, доставляя самке неописуемую радость/восторг/восхищение. Во рту стоял вкус погнившей земли с кисло-горьким привкусом чернозема. Прекрасный завтрак, живот опять болезненно/ноюще/отдающе сладкой негой заныл, заставляя самку прикрыть глаза. Ещё бы песка найти. Пожевав таким образом камень, волчица открыла пасть и он медленно съехав по языку, обильно увлажненный слюной упал на землю. Нить блестящей жидкости осталась сгустком на подбородке волчицы, и затерялась в коротенькой/белоснежной шерстке. Дойдя до обширного дерева, с мощными/сильными/толстыми корнями, которое так и манило ароматом самки. Он был так терпок, забивался в самые ноздри, оседая плотным дымом в легких. Заставляя лапы подкашиваться, в глаза полуприкрыться. Лавра без лишних раздумий припала носом в коре чудо - дерева и языком лениво/лаского/настойчиво/словно пробуя, провела по коре дерева. На языке осталась капля горькой и густой смолы, которую волчица тут же отправила в рот, размазывая по своему небу. Небо отозвалось ноющем немением, и приятным покалыванием. Лавра прикрыла по максимуму глаза, с чавкающем звуком распробовая этот чудесный сок дерева. Эта капля стала твердеть, прилипала к клыкам волчицы, оставляя горьковатый налет на языке. Самка влюбленно/благодарно/нежно облизала кору дерева, но не поймав ещё нектара, осталась довольной, что на языке был вкус подсыревшего дерева. Лавра медленно легла и корней этого чуда природы, уткнувшись носом в один из выпирающей из земли корней, лениво/сонно/расслабляюще зевнув, волчица улыбнулась и стала погружаться в дремоту, изредка глотая слюни с терпким привкусом смолы.

Болото Марены >

Пожалуй, зазря Ив решил сократить дорогу к своей норе. Дорога, которую он выбрал, привела лиса в поистине удивительное место, но сильнейшее благоухание трав и цветов (к счастью, пока что малочисленных) вызвало у него приступ аллергии. Пыльца раздражала нос и глотку, вызывая кашель, только-только успокоившееся горло вновь начинало зудеть. Оглушительно чихнув, черно-белый с досадой потер ноздри седой лапой, но и это ему не помогло. Оставалось только одно - не дышать вовсе. Ну или дышать, но по возможности редко, неглубоко и вообще лучше всего где-нибудь в другом месте...
Проскользну, - решился Ворон и, глотнув пока что еще свежего воздуха, нырнул в цветущие заросли, торопливо пробираясь по направлению к своему дому.

Продираясь сквозь заросли, Ив был полностью сосредоточен на двух вещах: тщательно задерживаемом дыхании и мелких колючках, цепляющих его густую шерсть. Наверно, именно по этой причине он не сразу осознал, что находится в роще не один. Лис только и успел заметить мелькнувший перед носом силуэт какого-то крупного по сравнению с ним зверя. С небывалой ловкостью странное существо взлетело на ветку ближайшего дерева и затаилось в густой кроне, с явной опаской поглядывая вниз. Удивленный, Ворон навострил уши и поднял острую мордочку, усевшись на задние лапы. Пожалуй, он бы не стал задерживаться, не будь заинтригован любопытным обликом повстречавшегося ему зверя. Ив даже про горло забыл, с интересом наблюдая за спрятавшимся в ветвях созданием.