Ты спала.
Долго, глубоко, безмятежно, почти забывая дышать. Тело отходило от застарелой боли, темными пульсирующими комками та уходила караваном вдаль, оставляя блаженную пустоту. Ковёр прошлого разлагался, ветшал и пылился, распадаясь отдельными нитями, ускользающими из когтистых лап. Забывалось всё, остался лишь пульсирующий в венах покой.
Ты и земля - единое целое.
Сливаешься с почвой, прорастаешь капиллярами корней на метры в глубину, вот уже кажется, что подземная поросль чувствует горячее прикосновение бурлящей магмы. Кисловатый грунт отдает на вкус пожаром, зола растекается по одеревеневшему телу приятной горечью, тянешь влагу из засыпанного кем-то неосторожным родника, падаешь глубже, глубже, глубже-глубжеглубже...
Спину обожгло холодом. Пожалуй, впервые за много лет. Чужое прикосновение, это так.. непривычно. Нечто вгрызалось в твою спину, силясь вычленить наиболее уязвимый участок, исцарапывало остервенело, яро вгрызалось в усталую плоть.
Выходить из анабиоза - тяжело. Сперва оживает сердце, до этого сонно притихшее, разгоняет по венам тягучую после долгого отдыха кровь. Трепещут лёгкие, волнами сходит оцепенение с вялых мышц. Тело колет, выгибает прихотливой дугой, вот уже кроме вкуса льдистой почвы чуешь запах мороза, судорожно распахиваешь глаза, вдыхаешь до предела, как новорожденный, бьешься, избавляясь от многолетних пут, связывающих с землей. Летят в стороны клочья снега, с треском рвутся корни. По ощущениям - режут тебя, застившая разум пелена не дает осознать давнее, что ты и растение - две половины жизнеспособного организма.
Мысли собираются в один клубок, давая скорее интуитивную команду: "Назад!". И корни, слушаясь старшего сиамского близнеца, множеством серых гадюк спешат наружу, втягиваются в тело борзой, вьются вокруг лап, ласковым жгутом ложатся на белую спину.
Скрежет снега. Ошалело оглядываешься, сзади со всех сил удирает пара линялых серых зайцев. Вероятно, решили полакомиться щитом застывшей на боках коры, а напоролись на оживший ночной кошмар.
Нагваль подобрала под себя с трудом гнущиеся конечности, непрочно утвердилась на подкашивающихся лапах. Видимо, со стороны извитая побегами безлистного плюща, местами покрытая поросшей мхом корой, местами же комками земли, опавшей многолетней листвой и пылью собака представляла собой не лучшее зрелище для чужих глаз. Тяжело вздохнув, лурчер повела чутким носом, пытаясь уловить свежий водный запах, чувствующийся даже зимой; вслед за головой повернулись и ростки, сигналящие о наличии влаги где-то неподалеку, на западе.
Имело смысл подождать пару часов, окрепнуть, но жажда была невыносимой - неудивительно, столько лет на диете из минеральных веществ, да и голод давал о себе знать.
Самым худшим оказалась напрочь отключившаяся память. Нагваль могла вспомнить отдельные яркие кадры из жизни, но составить из них что-то более-менее цельное возможным не представлялось. Оставалось радеть за случай - авось наткнется на знакомые места, прояснится хоть что-нибудь, а там ассоциативный ряд поможет восстановить потерянное.
Гончая неуверенно шагнула. Раз, другой. Едва не полетела на бок, увязнув по брюхо в глубоком сугробе. Упрямо поднялась. Через пару минут попалась вытоптанная тропа, и продвижение стало куда более легким. Через короткий промежуток времени силуэт Нагваль скрылся в ельнике.
--------> В-куда-то
Отредактировано Нагваль (2010-01-08 11:24:37)
