Я не слышал, что он сказал. Все органы упорно отказывались служить. Не слышал, не видел, не чувствовал. В горле стоял премерзкий слизкий ком, противно, до тошноты. Соль. Сахар. Что-то еще. Специи. Странная смесь, почему-то она кажется мне взрывоопасной. Это существо... Что-то будило во мне. Да, не нужно морщиться и отворачиваться. Я безумен, не только природа властвует надо мной. Жажда. Жажда ощущений. Новых. Хах, я не представлял даже, сколько новых существ, жалких щенков, наделенных частью моей жизненной силы, было рождено. И в родных лесах, и в стенах лаборатории. Результат одного лишь желания, одной лишь похоти. Я родился кобелем. Лаборатория сделала из меня чудовище. Я никогда не знал своих детей, но не сомневался, что таковые были. Возможно, ни один из них уже не ходит по этой земле. Мне не нужна лишняя обуза. Я сам себе обуза.
- Тебе не нужно слышать сердце, малыш, - лениво усмехнулся я, ткнув носом в шею лежащего. Не знаю, почему называл его малышом. Наверное, он просто был для меня таким, я старше его почти в три раза. Моя восьмая зима... Быть может, последняя. Животные чувствуют. Возраст. Силу. Породистая овчарка не станет тягаться с мелкой шавкой в целях проверить, кто из двоих достоин права доминировать. Слишком очевидно, слишком. - Оно давно уже не должно биться. Как и твое. Конец лаборатории стал началом этой жизни. Безумной жизни. - задумчиво бросил я, укладываясь рядом. Крупный, примерно с молодого тигра или льва. Это не волновало меня. Волк с шакальей кровью, я не был Моськой из крыловских басен. Успокаивался, медленно. Нервировавшие звуки собственного дыхания и биения сердца стали глуше. Еще кое-что, и я был бы доволен.

Отредактировано шарпест. (2010-02-09 20:52:06)

Промис. Красиво звучит, многообещающе как-то. Я приоткрыл пасть, пытаясь воспроизвести нечто ответное, однако из горла вырвался тяжелый хрип. Отлично, не хватало только проблем с голосовыми связками. Скоро совсем уду, как те три небезызвестные обезъянки. Я просто лежал, неосознанно прижимаясь к телу Промиса. Я всегда чувствовал себя кем-то. Личностью. Тварью. На самом же деле, никто и ничто, пылинка во вселенной. Кашлянул. Горло словно набито землей, казалось, она образуется прямо внутри меня. В сердце. Я поднял свои темные, с черным подтеком глаза, внимательно смотрел на нового знакомого и как-то недобно ухмылялся. Хочу. Хах, такой досадный промах с ее стороны. Я не должен был родиться. Пусть теперь тетушка природа замаливает свои грехи, пусть сама откупляется за то, что породила. А я доволен. До безумства, до икоты, я был сыт собственными эмоциями.
- Раньше меня называли Шарпестом. - с усилием выдаил я, недоумевая, почему не назвал своей привычной лабораторной клички. Верно, она исчезла вместе со стенами ненавистого мне зданиями.
- Смерть все равно маячит в конце. Это судьба. Но ведь концовку, ее можно оттянуть, дописать пару строк. Некоторые ведь умирают с улыбкой. Они сделали все, что было в их силах. - на одном дыхании, с отчетливо-ободряющими интонациями. Кажется, я начинал привязываться к этому странному существу. Не хотел уходить.

Мне больно. Я тону. Сознание плыло, словно чудную акварельную картинку размывают водой. Душило. Грязь и вонь моей собственной души. Я. Хочу. Умереть. Отпусти, солнце. Я соскучился по смерти.
Я лежал и как-то заторможенно смотрел по сторонам. Снег, его было все больше, однако мне не было холодно. Оболочка, в глубине которой таилась продажная шакалья душонка, неплохо прносила морозы. Как шакал, я не был привычен к столь низким температурам. Как волк, я воспринимал промозглый холодный климат как родной. Как-никак период волчьего размножения тоже приходится на зиму. Горячий, сплшной сгусток тепла. Так странно, что он таит в себе столько негатива, и до сих пор тело не осыпалось песком и пеплом. Живуч, черт побери. Это не мой дар. Это мое проклятье. Смотрел, как испаряется в воздухе пар от дыхания Промиса. Наверное, ему было холодно. Нельзя сказать, что я испытал сильное желание согреть стремительно охлаждающийся организм собеседника, я бы просто пожалел, что теряю его. Промис. Твое обещание, милая, исполни хотя бы его...
- Пойдём. Я покажу тебе кое-что.
Как и мой собеседник, я не торопился подниматься, хотя и следовало бы поразмять затекшие кости. Уже не молод, пусть это тело все еще сильно, оно стало требовать больше, чем отдавать. Хех, я разболтан. Как морально, так и физически. Нельзя поддаваться. Тело всегда желает лишь одного - поспать и пожрать, а попутно состариться и сдохнуть. Стоит ли так спешить навстречу его желаниям?
- Веди, отрок. - широко ухмыльнулся я, демонстрируя неровный ряд смоляных зубов-игл. Поднялся и тряхнул шкурой, словно умудрился пролежать в запыленном чулане добрую сотню лет и теперь только и мечтаю, чтобы избавиться от грязи.

Шепот. Как шелест листьев, и где-то в глубине дрожат незримые струны. Клекот сокола, заунывный волчий вой и гортанные звуки, какие издают только кошки. Я забыл обо всем, я словно щенок на цепочке, тащился за Промисом и слушал. Едва-едва слышно и мало что понятно. Нелогично. Да, меньше всего в этом мире я любил логику. Порой я закрывал глаза и просто шел на звук. Мягко ступают по белоснежному снегу худые лапы, морозный ветер изредка поддувал в загривок и я морщился. Недовольный. Я не знал, что смогу настолько сильно привязаться к незнакомому по сути существу. В нем я видел себя. Быть может, второй Шарпест в нем, второй Промис во мне. Я должен был бы быть благодарен Лаборатории, да-да. Благодаря ей я встретил единственного, кто не оказался для меня преградой в жизненном пути. Спасибо, люди в белых халатах. Впервые я искренен с вашими неупокойными душами.

за промисом

Как всегда все ее планы обломились. Звук бьющегося стекла оглушил ее, вызвав болезненное пульсирование в мозгу. И момент прыжка волка был упущен. Опять. Вжавшись в стену, Мамоно почти с мертвенным спокойствием оглядывала стены своей клетки. Пятой точкой она чувствовала перегородку. Холоднее чем бетон. Стальная, чтоб ее. С левой стороны бетон. С какой-то грустной безысходностью она перевела взгляд на третью стену, на белого самца, который с перекошенной мордой висел на клетке. Что-то невнятно пробурчав себе под нос, Медная перевела взгляд на правую перегородку.
Вот оно, то, что может еще спасти ее рыжий зад. Труба! Заржавевшая, прогнувшаяся в некоторых местах, но все еще целая, она была достаточно узкой для крупных животных, но для нее, Мамоно, в самый раз. И снова эта пронырливая надежда.
Широкими, но аккуратными шагами она перебралась к нужной стене. Уцепилась передними лапами за трубу, задними стала бешено колотить стену, ибо ее задняя часть не спешила покинуть это место. Но, благо, бетон и так был весь в трещинах, так что, поднять пыль и уцепиться когтями за него большого труда и времени не составило.
Осторожно балансируя на поверхности трубы, которая оказалась более шаткой, чем волчица могла предположить, она посеменила по ней, стараясь переступать подозрительно ржавые места. "Лишь бы этот олух не полез сюда, шарахнемся же. И главное, куда? На им же и разбросанное стекло"